07-го октября 1999 года...07-го октября 1999 года никто из первокурсников филологического факультета толком не знал друг друга. Народ, а именно девяносто с хером девочек и семь, кажется, мальчиков, хаотично знакомился и компаниями отваливал на внутренний дворик КубГУ пить пиво во время пар. В те далекие дни на территории Кубика можно было курить и даже в пьяном умате мочиться под ёлочки прямо под окнами аудиторий. Клянусь стигматами святой Клементины, это чистая правда, хотя сегодня в это практически невозможно поверить.
В этот день я, пубертатный девственник в начальной стадии реконструкции моего духовного мира, познакомился с девушкой по имени Саша, которую 10-го числа этого же месяца пригласил вместе со своей компанией выжрать пару баночек пива. Наверно, в этот же день я втрескался в Александру по самые помидоры. Оглядывая пролетевшие годы с высоты своей аллегорической колокольни, я понимаю, что отдал бы все богатства мира за то, чтобы все случилось иначе… Но лишь по той причине, что мне было бы интересно посмотреть, как все сложилось бы, если б в тот день я остался на парах или уехал домой, или стал жертвой жесткого поноса или еще что-нить в этом роде. )
Я ухаживал за Санькой больше полгода. За это время мы проникновенно выебали друг другу мозги и изнасиловали души, потому что я был робок, а она ждала из долгой командировки своего мужчину. Если бы я вдавался во все детали той истории, никакого бы Дайри не хватило, потому, малодушно скидывая всю работу на ваше воображение, расскажу лишь, что 23-го февраля 2000 года я-таки – не то чтобы соблазнил Сашу – но доканал ее, в связи с чем мы в легком алкогольном опьянении оказались в ее девичьей светелке на ее девичьей кроватке, где со мной, что называется, случился маленький казус. Я лишь стянул с нее свитер, как вдруг в полной своей мере навалилось осознание того, что мол вот все, чего я так желал здесь, рядом, прямо передо мной, бери не хочу и вся хуйня… Я, кажется, даже успел пробормотать пару извинений и провалился в полуобморочное состояние.
Спустя три дня состоялась пародия на финальный разговор и мы перестали общаться. Не так чтоб сразу резко, но ментальная связь была потеряна и наша дружба резко пошла под откос. Последующие четыре года, случайно сталкиваясь в университете, мы даже не здоровались. И только раз в год с садистским наслаждением я поздравлял ее с днем рождения. Каждый год. 07-го октября…
А 05-го марта 2000 года я созвонился с ее подружкой, купил бутыль вина и скоропостижно лишился девственности, не получив никакого удовольствия, но заработав похмелье на долгие месяцы вперед.
Прошли полтора года, я написал свою лучшую повесть Tranx, связался с рассадником богемы, педагогическим училищем или, в простонародье, Педлом. Народ там был гениальный и беспринципный, он научил меня курить траву и правильно пить. Там я познакомился с Еленой, совершенно андрогинным созданием два на два с антресолями. Елена привела меня на очередной сейшн, где я увидел девушку, как две капли воды похожую на мою Сашу. Кажется, это был первый и последний раз в жизни, когда я рассматривал человека секунд 30, а потом дал себе обещание, что убьюсь в могильную плиту, но этот человечек будет со мной. Всегда. Почти так и вышло.
Было очень сложно. Девушка, которую звали Жанна, оказалась лесбиянкой, подружкой той самой Елены, которая пригрела на своей груди такого змея. Кроме того, Жанна была неформалкой и истеричкой. Она офигенно играла на гитаре, обладала серебряным голосом и не выносила вида мужского полового органа по причине группового изнасилования в 14 лет. Почти полгода я действительно впустую бился, если не о могильную плиту, то о бетонную точно. Осложняла ситуацию и Елена, которая настроила против меня все Педло, маниакально пыталась выкрасть Жанну и набить мне морду.
И однажды мы расстались. Черт дернул меня спросить ее, изменяло ли мне мое солнце в фазе затмения. Разумеется, да. Но только с девушками. Слабое утешение.
А я не сознался. И не жалею. И никогда не пожалею.
Чтобы забить депрессию я съездил на свою первую ролевую игру «Рубеж-2», где познакомился с Таронгой. До сих пор ума не приложу, почему она показалась мне толстой. Наверное, потому что было холодно и на ней было наверчено дофига шмоток. Таронга – лингвист по образованию. С ней очень приятно было общаться. Не более того.
Через две недели я пригласил Жанну в кафе, поболтал ни о чем минут 15 и попросил ее вернуться, потому что люблю-нимагу-трамвайкуплю. И медленно, незаметно все начало налаживаться. Жанна перестала пропадать ночами неизвестно где, бухать, как лошадь, чураться секса и биться по ночам в кошмарных снах. У нас обнаружились точки пересечения, мы подружились с Николаем Михайловичем Никольским и стали ходить на его занятия.
Так прошла весна и наступила сессия. В ночь перед моим последним экзаменом Жанна пропала. На экзамене я сидел в ступоре около получаса, а потом флегматично попросил пересдачу. Потом поехал к Жанне. Открыла заспанная мама и шепотом доложила мне, что моя ненаглядная приползла часа два назад на бровях и сейчас спит. Выяснилось, что мы встретили знакомых нефоров на Волне, нажрались с ними в зюзю, напиздили каких-то скинов, просадили все бабки и перлись пешком до дома через полгорода.
Толком не могу объяснить, что со мной произошло тогда. Я не стал устраивать сцену. Я вообще не стал разговаривать на эту тему. Я продолжал общаться, встречаться и спать с ней. По инерции. А в августе поехал в новороссийский ролевой клуб проведать новых друзей. Заехал к Таронге. Мне открыло невесомое создание в коротком топике и миниатюрных шортиках. Меня пришибло либидом.
Ничего у нас тогда не было. В те времена я был более принципиальным мальчиком, чем теперь. Но то, что роман с Жанной подходит к концу я понял сразу. Интуитивно. Спустя несколько дней Таронга приехала ко мне в гости. Я отнес ее на кровать. Потом долго и путано объяснял, что мне надо сначала объясниться с Жанной. В общем, колбасило меня из крайности в крайность часов до восьми. Потом позвонила Жанна, я ничего не стал ей объяснять, но любящие люди, как известно, все делают невпопад. Она что-то уловила в моем голосе и приехала к полуночи.
Это был цирк Шапито. ) Я не впустил ее, вышел и сказал, что сейчас мы дружной парой двинем обратно к маме. А в квартире у меня другая женщина и вообще между нами все порвато и тропинка затоптата…
Жанна бухнулась в обморок. Когда я занес ее в комнату, глаза Таронги – и так не маленькие – стали огромные, как два блюдца. Все-таки есть что-то профессиональное у блондинок в генах – она ловко схватила свою одежду, выскочила на кухню, вызвонила такси, котороё судя по короткому отрезку времени, пряталось за ближайшем углом, и срулила к папе, который, слава святой Клементине, жил в Краснодаре.
А на меня остаток ночи с ножом кидались.
Мы с Таронгой не были парой. Это было видно сразу. Кроме того, мы все-таки жили в разных городах. Она работала и училась, я учился и работал. И у нас были тараканы. Она их называла скелетами в шкафу. Это была одна из ее любимых фраз.
Было много хорошего. Конечно, было. Конечно, много. Но недостаточно. Однажды я заебался. И спровоцировал ее. И она ушла. Умненькая девочка, она всегда все понимала лучше меня и не стала задерживаться. И унесла с собой все, чем я жил полгода. А жил я от Новоросса до Новоросса. И больше у меня ничего не было. И мне стало страшно и одиноко. Я залез в ванную и вскрыл себе вены. Этот момент ее вообще добил.
А на следующий вечер мне позвонили и сказали, что пока я пилил эпидермис скальпелем – на другом конце города из ванной выходила Жанна, споткнулась и разбила себе голову. Умерла она в один момент.
Я перестал что-либо понимать. Около месяца я вообще не соображал. Жил на автомате. Таронгу возненавидел просто нечеловечески за то, что оставила меня в такое время. Как-то заставил себя приехать на похороны Жанны, вообще ее не узнал, зато встретил толпу из Педла. Ту самую, с Еленой. Никто уже не ругался. Забавную вещ мне рассказали. Про то, как Жанна после разрыва со мной, ушла из дому, запила, подсела на какую-то дрянь, заболела. В общем, наверно, хорошо, что все так получилось…
Что-то неуловимое, невидимое сломалось в те дни. Сначала я грешил на депрессию, потом на какое-нибудь посмертное проклятье, потом просто научился с этим жить, потому что время примиряет со всем. Так или иначе, любви я с тех пор не встречал. Зато ебался, как кролик.
А недавно понял одну вещь. Проблема все время была рядом, во мне. Я перестал замечать игру света, калейдоскоп бликов на бисере, который передо мной мечут. Я испытываю очень много эмоций. Гораздо больше, чем может себе позволить среднестатистический мужчина. Но при этом я ничего не чувствую. К примеру, переспал я с одной девушкой. В первый день знакомства. И не придал этому значения, потому что нет смысла придавать значение отношениям с человеком, который ложится под тебя сразу же после знакомства. А потом после ряда фактов выяснилось, что она занималась со мной сексом не потому что спит со всем, что движется, а потому что таких удивительных людей, как я, она давно не встречала. Потому что я оказался особенным. Вернее, показался… К счастью, мне удалось сохранить с ней хотя бы дружеские отношения.
Я изначально вижу жизнь в пошлом свете. Один человек сказал, что я берегу раненое сердце. Дую на воду. Избегаю чувств, постоянно при этом их желая. И я ничего этого не понимал. А теперь понимаю, но ума не приложу, святая Клементина, как все изменить. И надо ли?
А Саша, спустя семь лет, сама нашла меня. Она давно в разводе. У нее подрастает очаровательный покемон. Мы хорошие друзья. Вот такой конец у этой истории, Энни.