Все мы в ответе за тех, кого мы экзюпери
Заговор пьеро в ответ на стратегию 2006
Павло Стреляный
читать дальшеОдин мой новый знакомый, такой же актер театра, Пьеро, вдруг решил стать президентом. Ничего особенного не предвещало беды, но перед этим он долго и регулярно ходил в одно сомнительное место. Оно находится в углу четвертой по счету от входа на сцену комнаты, от которой был ключ только у него и президента театра. Там стоял компьютер и была линия в интернет.
Уже и пиво с ним попить стало нельзя, личную жизнь забросил, у издателя заказал книгу об актерском искусстве, да и бросил издание на полпути. Ладно бы, задумал Пьеро стать президентом, и так бы и оставил задумку при себе. Он начал квалифицировать свою задумку как абсолютную ценность для человечества и назвал эту идею сверхновой мыслью. Так, как к тому времени вокруг его виртуального образа собралось очень много других виртуальных людей, называемых чаще никами, с другими умными мыслями, они к определенному моменту уже созрели к необходимости появления сверхновой мысли. Поэтому такая мысль пришла, кстати, и Пьеро стал сначала их президентом.
Дело в том, что один президент в реальности уже был, а президентом Интернета стать казалось невозможным, потому что Интернет такая штука, которая никогда никому ничего не дает, кроме информации, идей и мыслей. То есть выжить можно в Африке, на Северном полюсе, в лесу, в городе, деревне. И даже, провисев целую ночь на дереве вверх тормашками. Я пробовал.
В Интернете выжить нельзя. Там есть нечего. Несмотря на мой небольшой опыт жизни я знаю, что вся фишка заключалась в том, что обычная человеческая общность не виртуальна. Можно подолгу разговаривать со всякими, но если у вас в кармане нет пяти сольдов, с вами никто и разговаривать не будет. Потому что как бы там ни было, люди связаны материальными отношениями. А обычные материальные отношения всегда предполагают, что кто-то что-то делает, изменяя мир, а кто-то другой, который тоже что-то делает, – это самое покупает. Но, не хлебом единым, кто-то сказал, а англичанин Спенсер сказал, что главное - ощущение счастья.
Гениальность Пьеро заключалась в том, что он ничего никогда не делал, но всегда знал, что именно сделано неправильно. Красивый анализ всего, что было сделано неправильно «с высоты» истории позволило Пьеро получить очень весомый авторитет, т.к. всегда теоретически во всем участвуя, он ни в чем практически не участвовал. Он всегда ходил с лицом тщательно вымазанным мелом, подводил брови так, чтобы его и без того грустное лицо становилось буквально воплощением горя и страдания. Иногда он разводил в стороны длинные рукава с возможно отсутствующими ладонями и произносил:
– Опять, опять все пропало, - потом поворачивался вокруг, как бы ища сочувствующий взгляд, и прибавлял, – Ужас!
Он закрывал лицо руками и уходил. Уходил в себя. Сам он всю эту свою правильность и «мыслительность» называл чистым мышлением. Причем неправильную чужую реализацию, или «мыследеятельность», он называл неправильной, по причине неправильного чистого мышления.
В быту это называлось: неумные, мол, попались люди, не тех, мол, взяли. С другой стороны, ничего не делая, а только регистрируясь на теоретических семинарах, Пьеро всегда говорил правильно и его чистое мышление представлялось таким чистым, что в «грязь» реальности его приглашать как то было и несподручно. Должен же кто-то остаться чистым!
Вот, он ничего и не делал, а только все комментировал и страдал. Я на минуту представил, что, вот, наконец, Пьеро стал президентом. Причем в такой интересной форме, когда он говорит или пишет свое чистое мышление, в смысле коммуникационные ведомства доводят чистое мышление до людей, и народ его реализовывает за идею или за деньги – кому как повезет. Причем народ нужно такой найти, который не имеет своего чистого мышления, потому как же быть, если одно чистое мышление накладывается на другое? Это же даже недопустимо! Все же скажут вокруг: «Какой неумный у вас президент!»
Кому потом расскажешь, что это народ или его старосты что-то не так сделали? Можно конечно мысле-коммуникационные средства обвинить в несовершенстве, но к тому времени они уже будут разнообразные, потому еще туда и своего чистого мышления всякие журналюги и политиканы добавят. Что-то нужно было со всем этим делать. То есть в следующую минуту я уже сомневался в том, что Пьеро делает. Особенно в том, что он может стать реальным президентом или даже: что он и является продуктом чистого мышления нынешнего президента.
Тем более, в отличие от нынешнего президента он закроет все реальные работы или если и даст мне работу, зарплату будет делать через пятнадцать выплат-проводок для финансирования своих сложных систем доведения своего чистого мышления.
Пьеро всегда умел говорить о сложных вещах просто. Эта способность ему досталась еще из его работы в большой энциклопедии. Казалось, что когда с ним общается - обретаешь чистое знание. Когда выходишь на улицу, какое-то время сохраняется ощущение счастья от абсолютного знания. Причем ключевым в спиче Пьеро всегда было какое-то незнакомое мне слово. Мы, ведь, как общаемся? Некультурно. То, для чего нельзя придумать слово, мы вставляем всякие там б.л.я или е.б. С другой стороны, еще вместе с этими словами высказываем свое отношение к всяким несправедливостям в жизни.
А вот Пьеро говорит в определенный момент: «Это нужно понимать схоластически!» Я ж не спрошу его: «Что это, мол, значит?» Жду конца разговора и бегу смотреть словарь. Вот, и понятно потом все становиться до следующего разговора. Это же счастье, когда можно узнать что-то новое!
Со временем, и реальным течением жизни ощущение счастья конечно слабнет, но теперь и у меня есть Интернет. Я возвращаюсь к нашему Гуру и мне снова все становиться ясно. Причем, мы не обсуждаем какие-то мои впечатления от жизни, как это происходит, например, с психоаналитиком. Я наслаждаюсь совсем новым ощущением. Похоже, это ощущение, с Пьеро и другими нашими партнерами стали общими. Что же нас объединяет с Пьеро? Почему я поддерживаю с ним связь, почему мы общаемся?
Ответ прост: у нас теперь есть общий враг. Мы теперь знаем, что другие актеры, в других театрах живут лучше. Тем более это странный, мало понятный нам человек, можно сказать, что мы с Пьеро почти его не знаем. Нам известно лишь его имя. Карабас Барабас. Очень злой президент театра. Однажды Пьеро объявил войну Карабасу Барабасу, но проиграл, потому что этот монстр очень большой и у него большая плетка. Поэтому Пьеро решил переманить к себе актеров и даже зрителей, чтобы расправиться с президентом театра. Сначала Пьеро написал программу. Что будет дальше, я не знал.
Среда, 27 июля 2005 г. Буратино.